Митрополит
Макарий III
на кафедре с 1619 по 1627 гг.
† 1627 г.

Преемником знаменитого Никона на Новгородской святительской кафедре был Макарий III. О личности его до возведения в сан митрополита известно только то, что родом он был великоросс, вступил в монастырь Преображения Господня в Казани, принял здесь монашество, был посвящен в сан иеромонаха и проходил должность казначея у Казанского митрополита Корнилия.

Вероятно, царь и патриарх Никон лично знали умственные и нравственные качества Макария, так как он был избран и возведен на старейшую святительскую кафедру прямо из черных священников. «В лето 7160 (1652 г.), августа в 6 день, – говорится в летописи, – на праздник Преображения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, благочестивый и христолюбивый великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Русии самодержец, со отцем своим и богомольцем великим господином святейшим Никоном патриархом Московским и всея Русии, и со всем освященным собором, избрал в богоспасаемый Великий Новград на митрополию из Казани Спасскаго монастыря чернаго священника Макария. И того же месяца августа в 8 день, на память св. Емилиана епископа Кизику, поставлен быть преосвященный Макарий митрополит в Великий Новград в митрополиты, в богоспаса­емом преименитом граде Москве, в соборном храме Пречистыя Богородицы честнаго и славнаго Ея Успения, рукоположением великаго господина святейшаго Никона патриарха Московскаго и всея Русии; а взят он от митрополита Корнилия Казанскаго и Свияжскаго из казначеев».

«В Новгород прибыл Макарий в лето 7161 (1653 г.) сентября в 26 день, на память св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова, в неделю в 3 часу дня».

Вскоре по прибытии Макария на свою паству Новгород постигло великое бедствие: случившийся в ночное время внезапный пожар на Торговой стороне, в доме одного гражданина, стал распространяться во все стороны с неимоверною силою и быстротою, так что грозил истреблением всей лучшей части города. Митрополит Макарий, видя, что пламень усиливается все более и более и нет никакой надежды на спасение, поспешно отправляется с крестным ходом на Ильину улицу в храм Знамения и, принеся оттуда чудотворную икону Богоматери к месту пожарища, припадает к небесной Заступнице с слезною молитвою о помиловании и избавлении от неминуемой гибели. Усердная молитва святителя была услышана: пламень тотчас начал мало-помалу умаляться, а затем вскоре и совсем утишилась пламенная буря. Так рассказывает об этом чудном событии очевидец: «Бысть в лето 6160 (1652) попущение Божие на Великий Новград: загореся на Торговой стороне града, нощию на улице, яже называется Буяна, близь людскаго торгу, во дворе некоего человека, именем Семена, и оттоле многи места, улицы, торговища и церкви Божии даже до валу и по берегу реки Волхова все огнь объя и поядаше немилостивно не токмо древа, но и самое камение огнь поядаше. Господу тако изволившу и своя рабы к покаянию привлекающу, яко да в терпении стяжут души своя и скорбьми спасатися будут. Воини же и вси людие по стогнам града семо и овамо бегающе, кричаще и вопиюще друг друга побуждающе, еже бы кое пособие сотворити, но ничто же успеша. Огню же больша распаляющуся, видевше той гнев Божий и пагубу града, преосвященный Макарий митрополит, шед в соборную церковь Святой Премудрости Божия, облечеся во священная одеяния и повеле честный крест взяти и св. иконы, и, елико скорость позволи, пойде со священным собором на Ильину улицу. Вшед в церковь пресвятыя Богоматере честнаго Ея Знамения, паде ниц пред чудотворным Ея образом и зельно плачася, рыдающе и моляшеся, сице глаголюще: «почто Ты оставила еси, Богородице, в толицей беде сущим нам; вемы убо, о Владычице, яко за беззакония наша наведоша сия вся на ны: умножибося грехи наши пред Тобою; но помяни, Владычице, град свой, люди своя и места, идеже водворяется пречистый твой образ; вемы бо, Владычице, яко имаши послушающаго Твоя молитвы: вся бо можеши, аще восхощеши; утоли огнь молитвою твоею»! И по молитве возстав от земли, повеле взяти чудотворный образ пресвятыя Богоматере и св. воду и понести противу, идеже огнь идяше, и кропити св. водою. Людие же вси последоваху ему моляся со слезами, горько вопиюще: «Умилосердися, Владычице, и не остави нас в конечной беде погибающих!» И понесоша чудотворный образ ко брегу р. Волхова Иворовою улицею, и приидоша противу церк­ве св. Иоанна Предтечи и повеле святитель на том месте на брегу пети пред чудотворным образом молебная пения. И абие молитвами Пресвятыя Богородицы нача пламень умалятися, ветр обратися ко брегу реки Волхова, и вскоре буря пламенная утишися. Святитель же и весь священный собор и вси люди возрадовашася неизглаголанною радостию, многа благодарения с радостными слезами воздаяху Владычице, и иже из нея воплотившемуся Христу Богу нашему». Это чудесное событие увековечило в памяти новгородцев имя святителя Макария как мужа богобоязненного и богоугодного.

О последующих пастырских трудах митрополита Макария, как и о его жизни, весьма мало сохранилось сведений, и те большею частию отрывочные.

Время междуцарствия и смут народных было, как известно, временем всеобщих утрат в государстве. Немало потерпело от того и благолепие церковное. Шведы, издавна простиравшие виды на область Новгородскую и покорившие Новгород, не были любопытными только зрителями сокровищ святыни Новгородской. Драгоценные оклады икон, сосуды и одежды Святой Софии сделались достоянием хищников. Но кончались народные смуты, благосостояние государства восстанавливалось, и св. храмы начали опять мало-помалу приходить в прежнее состояние. Макарий, любя благолепие церковное, в бытность свою митрополитом Новгорода загладил многие следы неприятельских похищений в храме Святой Софии, чего еще не успели или не могли сделать его предшественники: «он украсил церковь Божию Святой Софии, аки невесту, честными иконами, всякою утварию и домовым строением», устроил Царския врата в древнем вкусе  – глухими и над ними сень, что видно из следующей надписи: «устроися сия сень в лето 7167-е августа в 8 день по повелению господина преосвященнейшаго митрополита Великаго Новграда и Великих Лук Макария»; слил большой колокол весом в 1614 пудов, называемый Макарьевским, который доныне (1900 г.) украшает величественный звон соборный. На нем по верхнему краю в три строки вылита надпись, свидетельствующая, что колокол слит в лето 7168-е октября 20 дня при царе Алексие Михайловиче и при святейшем патриархе Никоне; а надпись по нижнему краю в одну строку гласит: «Повелением смиреннаго Макария, Божию милостию митрополита Великаго Новаграда и Великих Лук, Христу Богу в вечную хвалу и славу, а любящим церковное собрание и молитву на многую душевную пользу; а перелит сий колокол софейскою домовою казною; весом 1614 пуд; а лил софейский домовой мастер Ермола Васильев».

Он же, митрополит Макарий, перенес мощи «великаго в чудесех» Иоанна архиепископа из темницы, где он до сих пор почивал с братом своим Григорием, «вверх» и положил в новой раке, над старою ракою в церкви Иоанна Предтечи, и празднество уставил декабря 1-го на память св. пророка Наума».

Мощи св. благоверного князя Владимира и матери его, св. благоверной княгини Анны, до митрополита Макария находились в Корсунской паперти. Митрополит Макарий, по указу великого государя и по благословению святейшего Никона патриарха, в 1652 г. перенес их в соборную церковь и положил мощи князя Владимира в церкви на правой стороне, у полуденных дверей, в новой раке, а мощи матери его Анны положил в церкви на левой стороне, у северных дверей, в новой же раке.

Когда патриарх Никон получил от царя позволение построить монастырь на одном из островов Валдайского озера, митрополит Макарий весьма много помогал ему в трудах по устройству новой обители. Так как село Валдай находилось в пределах Новгородской епархии, то митрополит Макарий прислал архимандриту Иакову в 1653 г. благословенную грамоту на сооружение как монастыря, так и двух деревянных церквей – соборной в честь Иверской иконы Богоматери и трапезной во имя святителя Филиппа – и два антиминса с тем, чтобы сам архимандрит освятил обе церкви по окончании их.

В начале 1654 г. все деревянные строения в Иверском монастыре были окончены. Никон, желая возвысить и украсить созданную им обитель, поручил новому архимандриту Дионисию с двумя другими настоятелями с подобающею честью перенести мощи святого праведного Иакова Боровичского из Боровичского в Иверский монастырь. Митрополит Макарий сам торжественно встречал угодника Божия в селе Едрово в 20 верстах от Иверского монастыря; отсюда он 24 февраля с торжественным крестным ходом сопровождал св. мощи до самой обители и участвовал в торжественном переложении их в новую сребропозлащенную раку, устроенную Никоном на собственные средства.

В 1655 г. патриархи Антиохийский Макарий и Сербский Гавриил, посетив Иверский монастырь, прибыли в Новгород, где с большим почетом встречены были митрополитом Макарием и пробыли здесь конец августа и начало сентября. Памятником посещения ими Новгорода осталась грамота, данная 1-го сентября 1656 г., которою дозволено настоятелю монастыря Антония Римлянина архимандриту Макарию и преемникам его служение отправлять с рипидами и осеняльными свечами на ковре; в это же время новгородские иноки с благословения патриарха Макария переменили свои прежние камилавки и клобуки на греческие.

Когда же в Иверском монастыре был совершенно отстроен каменный храм и все было готово к освящению его, Никон опять прибыл в обитель и привез с собою икону Иверской Божией Матери. Эта икона по заказу его написана была на Афоне, торжественно встречена в Москве в 1654 г. и богато украшена на келейные средства Никона, простирающиеся до 44000 руб. в тогдашнее время. В Иверском уже ожидали Никона митрополит Новгородский Макарий, Крутицкий Питирим и Тверской архиепископ Лаврентий со многими архимандритами, игуменами и священниками. С ними 16 декабря 1656 г. он совершил торжественное освящение соборной монастыр­ской церкви, предварительно поставив в иконостасе ее икону Иверской Богоматери, принесенную с Афона и ознаменованную во время пути чудотворениями.

В 1654 и 1655 гг. Макарий присутствовал на соборах в Москве, на которых окончательно было решено приступить к исправлению богослужебных книг. В 1660 г. он был на соборе о возвращении на престол патриарха Никона. В 1662 г. Макарий опять был вызван в Москву по поводу анафемы, произнесенной Никоном в неделю Православия на Питирима Крутицкого митрополита за шествие его на осляти в неделю Ваий и другие вины, и в своем отзыве не одобрил поступка Никона. В последние годы святительства митрополита Макария в Новгороде совершилась печальная история в Соловецком монастыре, принадлежавшем тогда к Новгородской области: открылось между иноками сильное движение в пользу раскола, которое имело потому весьма важные последствия. Поводом к этому послужила рассылка Макарием новопечатных книг по епархии. 30 августа 1657 г. боярский сын митрополита Иван Мальгин, развозивший по церквам и монастырям епархии новопечатные церковные книги, прибыв в Холмогоры, передал здесь приказному старцу Соловецкого подворья Иосифу для отсылки в монастырь 15 новых служебников да 3 другие церковные книги, взяв за них 23 рубля, 8 алтын и 3 деньги. Настоятелем монастыря был в то время архимандрит Илия, который хотя лично присутствовал на Московском соборе 1654 г. и подписался под решением его о необходимости исправления церковных книг, но в душе принадлежал к числу лиц, крепко стоявших за старые книги. Получив присланные от митрополита книги, Илия тайно «со своими соратниками» положил их в казенную палату. Когда между братиею пошел говор, что присланы новые книги и что этих книг почему-то им не показывают, и когда приезжающие во множестве богомольцы начали «зазирать», что в св. обители доселе совершают службы по старым, а не по новым служебникам, вопреки царскому и патриаршему указам, Илия испугался. 8-го июля он созвал в монастырскую трапезу на «черный собор» всю братию монастыря и Анзерского скита и всех бывших в обители богомольцев из разных городов и со слезами на глазах сказал собравшимся: «Видите, братие, последнее время? Возстали новые учители и отвращают нас от православныя веры и от отеческого предания и велят нам служить на ляцких крыжах по новым служебникам, не ведомо откуда взятым. Помолитесь, братие, чтобы Бог сподобил нас умереть в православной вере, как умерли отцы наши, и чтобы латинской службы нам не принимать». В ответ на это вся братия, хотя новых служебников они и не видали, чтобы судить о них, подговоренные советниками Илии, закричали: «Латинской службы и еретическаго чина нам не принимать и причащаться от такой службы не хотим, и тебя, отца нашего не выдадим, в том руки приложим, все за одно стоять готовы». Тогда архимандрит Илия прочел им наперед составленный в этом смысле приговор, который подписали 52 человека. Но и после подписания такого приговора Илия не мог успокоиться, опасаясь, как бы не донесли на него. Он заклинал священников во время служения с ним литургии телом Христовым, которое им преподавал, чтобы они ничего не писали о нем государю или патриарху. Впрочем, Илия не только в обители ревновал против новопечатных книг, но все Поморие утверждал тогда в своем лжеучении и по всем монастырским волостям и по усольям заказывал, чтобы отнюдь служебников новых не принимали и крестились по-прежнему, а кто крестился тремя перстами, тех проклинал. В это-то время или около этого времени появились в Соловецком монастыре два сочинения. Одно – старца Герасима Фирсова (послание к брату) о двуперстном сложении для крестного знамения, которое ходило в тетрадях по рукам братии и грамотных людей. В нем помещены были многочисленные выписки из разных книг и свидетельства о двуперстии раскольников. Другое – сосланного в Анзерский скит старца Феоктиста «Слово об антихристе и тайном царстве его», где автор, раскрывая свои мысли, что антихрист уже царствует в мире духовно, а чувственно обнаруживает себя в своих предтечах –римских папах, старался доказать, что и Никон есть предтеча антихриста. Оба эти сочинения сделались известными еще до собора 1666 года.

В 1659 г. Илия скончался и на место его митрополитом Макарием поставлен был в Москве новый архимандрит Варфоломей – приказный старец Соловецкого подворья в Вологде; но новый настоятель ничего не мог уже сделать против общего приговора братии о непринятии новопечатных служебников.

Доходили ли слухи до митрополита Макария о движении в Соловецком монастыре, принимал ли он какие-либо пастырские меры, чтобы остановить беспорядки, и какие именно, неизвестно. Последующие события свидетельствуют, что раскол, посеянный Илиею в Соловецкой обители, укоренялся все более и более, обитель сделалась притоном и убежищем раскольников, волнения не только не переставали, но с течением времени перешли в открытый бунт, так что для усмирения его правительство вынуждено было прибегнуть к вооруженной силе.

В 1654 г., когда открылось в Москве и в окрестностях ее страшное моровое поветрие, митрополит Макарий по этому случаю посылал грамоту Тихвинского монастыря архимандриту Иосифу и братии, чтобы они приняли все меры предосторожности против распространения моровой язвы и чтобы поставили крепкие заставы на всех тех путях, которые пролегали из Москвы в Новгород через Тихвин. «Указом царевича Алексея Алексеевича в 163 г. [1654] 7-го сентября, – писал Макарий, – велено в В. Новгороде и в Новгородском уезде учинити заказ крепкий, под смертною казнью, и дороги, которые от Москвы в В. Новгород и в Новгородский уезд и в иные государевы городы, велено все засечь, и на тех дорогах велено поставить заставы крепкие, в которых местах пригоже, и велено приказать им на тех заставах и Новгородскаго уезда в селех и в погостех и в приселках и в деревнях на крепко… и в В. Новгород и в Новгородский уезд и в иные государевы городы никого пропускать не велено ни которыми делы, а велено тем людем (всяких чинов и сословий) от застав ехать и идти назад теми же дорогами, кто откуда приедет или придет, чтобы отнюдь на заставы и мимо застав, от Москвы и из иных городов в В. Новгород в Новгородский уезд и в иные государевы городы никто ни которыми делы не проезжали и не проходили,… а будет кого к себе пустят и у себя учнут держать тайно... и тем людем за то быти в смертной казни, безо всякия пощады»... Далее в грамоте спрашивает: «Нет ли на люди какого упадка? и будет есть, и сколь давно, и в которых местах сколько человек померло? и долго ли те люди были больны, и какою болезнью, и с язвами ль померли, или без язв»? И потом предписывает «о том розыскать и подробно донести к государю царевичу в стан в Троицкий в Сергиев монастырь. А будет в Новгороде, на посадех .., селех.., погостех... и в деревнях, во дворех моровое поветрие объявилось, или впредь учнет объявляться, и тех дворов мертвых людей велено погребать тех же дворов достальным жилецким людем, безо всякаго мотчания, чтоб от того моровое поветрие не множилось, а дворы их велено обмывать, и у тех дворов велено поставить сторожи крепкие, и тем сторожам велено приказывать накрепко, чтоб они из тех достальных жилецких людей никого не выпускали отнюдь ни которыми делы; а в которых дворех колодезей нет, и тем двором велено сторожам приносить воду».

В 1655 г., по случаю продолжавшейся тогда войны с Польшею, митрополит Макарий посылал указную память в тот же Тихвинский монастырь и к тому же архимандриту Иосифу о том, чтобы монастырь «изготовил подводы для отвезения в Смоленск мушкенов и всякаго разнаго оружия, которое из-за рубежа будет привезено в В. Новгород».

В 1657 г. завязывалась новая война со Швециею. Новгороду, как находящемуся близ рубежа шведской границы, грозила немаловажная опасность: ввиду этого решено было немедленно построить деревянные укрепления по земляному валу вокруг всего города. К постройке этих укреплений привлекались тогда и новгородские монастыри. Из распоряжений по сему предмету сохранилась указная память из митрополичьего разряда в Деревяницкий монастырь о наряде вотчинных крестьян (со 157 дворов) на работы. «И Деревяницкаго монастыря игумену Мисаилу, – говорится в указной памяти, – велеть того города рубить двадцать две сажени с полусаженью до обламов по семнадцати венцов, а обламов по четыре венца, и покрыть тот город тесом; а лес крестьяном велеть на то городовое дело возить трех сажен в государеву меру, а лес бы был в отрубе пяти и шти вершков, а меньши не возити... и город делать без мотчания».
Замечательна следующая грамота митрополита Макария к архимандриту Тихвинского же монастыря Иосифу. Она свидетельствует, что церковное неблагочиние – это великое зло, царившее издавна в русской церкви, несмотря на все меры, какия принимались против него Новгородскими святителями до Никона и потом Никоном, все еще продолжало существовать в некоторых пустынных монастырях и приходах обширной Новгородской епархии. Нет сомнения, что при строгом и зорко следившем за церковностию и поведением духовенства Никоне церковные непорядки настолько были редки и слабы, что едва ли могли быть замечены, если где и скрывались; но с удалением Никона они опять стали повторяться и чуть ли не с прежним безобразием. В грамоте Макария читаем, что по церквам Божиим оказывается «многое церковное неисправление»: поют и читают не единогласно, священники и диаконы упиваются до пьянства, мира и масла у многих из них нет, по праздником ради лености молебнов не служат, богослужения в храмах не отправляют: миряне в храм в праздники не ходят, а которые и приходят в церковь, стоят в ней не смирно – разговаривают и смеются, долга христианскаго не исполняют, и пастыри об этом не радят. Вообще, как можно судить по тону грамоты, стародавние церковные непорядки в тихвинских пределах незадолго до кончины митрополита Макария оказались очень распространенными и настолько усилившимися, что вызвали старца святителя на серьезную борьбу с ними. «Ведомо, – писал он в грамоте, – учинилось нам великому господину, преосвященному Макарию, митрополиту В. Новаграда и Великих Лук, что на Тихвине на посаде и около Тихвина в нагорной десятине, в монастырех у игуменов и у строителей и у черных попов, а в погостех в Георгиевском на Кожеле, в Дмитровском Капецком, в Спасском на Шижне, на Явосме в Озеревском, в Пашезерском, в Шугозерском, в Лучанском, в Волоцком, в Пелушком, в Койгушском, в Георгиевском на Паше, и тех погостов и выставках, у попов и у дьяконов и у причетников церковных, по св. Божиим церквам многое церковное неисправление: поют и говорят неединогласно, и по праздникам господьским и по воскресеньям, для своей лености, молебнов не поют, а инде в те дни по св. Божиим церквам и божественной службы не бывает, и мира и масла у иных церквей нет; и православные христиане по господским праздникам и по воскресениям к церкве Божии не приходят, а которые и приходят, и те православные христиане в церковь пришед, во время св. пения в церквах стоят не смирно, меж собою говорят и смеются, и жены их приходят в церковь в белилах, и во св. великие посты, в Четыредесятницу, мужи и жены к отцам своим духовным не приходят и божественных и пречистых Тайн Тела и Крови Христовой не причащаются, и отцы их духовные их православных христиан, а своих духовных детей ко всякому благому делу не поучают; и которые их дети духовные не слушают, и они отцы духовные к нам на них не пишут; и сами они – попы и дьяконы хмельнаго пития до пьянства упиваются, и всякое безчиние во всяких людех чинится. И как к тебе ся наша грамота придет, и ты бы в нагорной десятине, на Тихвине на посаде, и в монастырех игуменом и строителем, а в погостех и в выставках попом и дьяконом и церковным причетником заказ крепкий учинил, чтобы они прекратили все эти безчиния, молились Господу о государе и о всем его семействе, а о неисправимых доносил ему Макарию, за что они будут в жестоком наказанье».

Не менее интересна 2-я половина этой грамоты о пошлинах, собиравшихся в софийскую казну на содержание митрополита, штата при нем и софийского духовенства. Здесь, кроме пошлин, которые уже издавна собирались с духовных лиц, мы встречаемся с новым родом пошлин, так называемых «почеревных и похоронных», с распоряжениями относительно священников и диаконов, приходящих из других епархий в Новгородскую, и относительно священников и дьяконов вдовых.

«Венечныя пошлины, – говорится в грамоте, – имати: с перваго браку по три алтына по две денги, со втораго – по шти алтын по четыре денги, с третьяго – по десяти алтын, да писчего с знамени по две денги (а четвертый брак отнюдь не именовался бы)... и тем свадьбам имати у попов сказки, за их руками, а венечныя пошлины велети писати в книги подлинно порознь, с вновь поставленных попов и дьяконов и с причетников и с перехожих, если у них не окажется отписей в новичных и перехожих гривнах взимать с них новичные и перехожие гривны по старине, по полсема алтына... с девок и вдов, если они начнут рожати, то у них имати почеревных денег по полтине в софийскую казну... умершим не своим изволом давати похоронныя памяти, а с похоронныя памяти имати по полуполтине в софийскую казну... а буде кто умрет своим изволом, в уме, сам себе ножем зарежет, удавится, или в воду кинется, или опьется... тех у церкве Божией отнюдь не отпевати и не погребати и с них похоронных денег отнюдь не имати... А у которых попов и дьяконов не окажется новичных и перехожих отписей, венечных памятей, или которые не учнут платить новичных, перехожих, венечных гривен, и почеревных и похоронных денег, на тех попех, дьяконех и причетниках правити промыт по два рубли по четыре алтына по полуторы денги в софийскую казну... У которых игуменов, строителей, черных попов настольных, строительских и благословенных грамот, а у попов у дьяконов ставленных и отпускных грамот нет, или которые грамоты не подписаны на наше имя, и тех всех игуменов, строителей, черных и белых попов и дьяконов велети подавати на поруки с записьми, и присылати их с теми грамотами к нам в В. Новгород... А ко­торые попы и дьяконы ставленники иныя митрополии, архиепископии и епископии и служат в нашей Новгородской митрополии в нагорной десятине... и тех попов и дьяконов из нашей Новгородской митрополии отказать, и впредь им у церкве Божии Божественныя литургии служити отнюдь не велеть. Вдовых попов и дьяконов давать на поруки с записями, и за поруками присылать в В. Новград, где они должны явиться в софейском казенном приказе... А собрав венечныя пошлины, и новичныя и перехожия гривны, и почеревныя и похоронныя денги, и тому всему сбору своему книги и денги присылати в В. Новгород, на срок, на сборное Воскресение Христово, ежегод безпереводно, а в В. Новеграде, велети явитися и книги и денги подати в софейском и в нашем казенном приказе софейскаго дому и нашему казначею старцу Мисаилу».

Грамота эта оканчивается такими словами: «Милость неизреченныя премудрости Божия и великих чудотворцев Никиты и Нифонта епископов, Иоанна и Евфимия и Ионы и Моисея и Серапиона архиепископов Новгородских, и всех святых молитвы, и нашего смирения благословение есть и будет с тобою всегда и во веки».

Митрополит Макарий управлял Новгородскою епархиею 10 лет, три месяца и пять дней; скончался 1663 (7171) г. ноября в 14 день, на память св. апостола Филиппа. Тело святителя, по преставлении его, стояло непогребенным на сенях церкви Рождества 14 недель и два дни, в продолжение которых «священницы градские говорили над ним псалтирь день и нощь». Погребение святителя совершал Тверский архиепископ Иоасаф «со властьми» в соборе и провожал «со кресты» до Юрьева монастыря, куда тело его несли священники «на своих рамех»; «и положен бысть в паперти соборной великомученика Георгия, на правой стороне, февраля в 22 день, в неделю мясопустную».

Имя и память святителя Макария, как украсителя храма Святой Софии, дотоле будут жить в воспоминании новгородцев, пока будет раздаваться с Софийской колокольни призывный на молитву, густо-сиповатый и как бы от старости дрожащий звук величественного Макариевского колокола.