Память его празднуется месяца июля в 3-й день и месяца октября в 31-й день

 + 1640

Близ города Ростова, в селении Иванкове, родился сей великий труженик, и мирское имя его было Никита. Родители его были земледельцы, и часто с ними находился он в поле, пася стадо отцовское. Однажды, посреди тишины сельской, услышал он тайный голос, его зовущий, но не тем именем, которое он носил: «Никодим, Никодим!» Ужаснулся отрок, ибо никого другого не было в поле, и возвестил о том родителям. Они успокоили его, ибо уразумели в этом голосе предзнаменование иного образа жизни. Но как сын послушания, он оставался с ними до их кончины. После их смерти, чувствуя сиротство свое, переселился в Ярославль, где научился ковать железо и делать гвозди, чтобы питаться трудами рук своих. Потом переселился он в царствующий град, где занимался ремеслом своим, не забывая и нищих, которым уделял свои избытки, и часто посещал храмы Божии.

В одном доме с Никитою обитал выходец из Твери, занимавшийся одинаковым с ним ремеслом, который имел злую и безнравственную жену. Ей пришла преступная мысль отравить мужа, и она положила яд в его пищу. Не зная коварного замысла, муж пригласил с собою обедать сотрудника своего Никиту, и оба были отравлены. Но муж немедленно умер, а Никита, хотя и сохранил жизнь, но страдал жестокою болезнью в утробе.

Однажды сидел он, по обычаю, на месте, где продавал рукоделие свое, к нему подошел человек в странном одеянии и спросил, назвав его по имени: «Никита! Чем болишь, скажи мне без всякого сомнения, что с тобою случилось?» С полною доверенностью открыл ему болящий причину своей болезни, и странник сказал ему: «Чадо, в шестом часу дня приходи ко храму Владычицы, честнаго Ея Покрова, что на рву. Там я тебе дам лекарство, которое поможет тебе молитвами Пресвятой Богородицы». Послушался Никита и на указанном месте встретил его тот же человек, с малым сосудом в руке, из которого дал ему выпить, осенив прежде себя знамением крестным. В ту же минуту он исцелился от тяжкой болезни, а странник скрылся от его взоров, - это был блаженный Василий, Христа ради юродивый.

Немного времени спустя, пришел Никита на место, называемое Кулишки, где спасался в землянке другой человек Божий, по имени Илия. Увидев Никиту, громко он воскликнул в прозорливом духе: «Откуда пришел сюда Хозь-Югский пустынник?» Не уразумел сперва такой речи блаженный Никита, но потом, когда начал размышлять сам с собою, подумал, не было ли это указанием, чтобы бежал из суетного мира. Одна сия минута решила судьбу его, ибо вспомнил он и прежде бывший к нему в отрочестве глас, нарекавший его Никодимом, и недавнее чудное свое исцеление.

Оставив суетный мир, пошел он в Чудовскую обитель великого Архистратига и припал к ногам архимандрита Пафнутия, со слезами умоляя постричь его в иноческий образ. Видя его глубокое смирение и доброе произволение, не усомнился архимандрит исполнить его желание и нарек ему имя Никодим, данное свыше.

В совершенном послушании пребывал новый инок при отце своем духовном и после сорокадневного искуса стал усердно исполнять все службы монастырские и трудиться для братии, которые все радовались строгому его житию. Взоры его всегда были опущены долу, а ум парил горе. Не было в нем никогда ни малейшего порыва нетерпения или гнева, ибо в мыслях его было непрестанно воздаяние страшного суда за грехи наши. С тщанием прилежал он пению и чтению церковному, никогда не отлучаясь от храма Божия.

Одиннадцать лет провел он таким образом в обители Чудовской. Когда же архимандрит Пафнутий возведен был на степень митрополии Крутицкой, взял он с собою любимого ученика своего и там еще оставался при нем один год блаженный Никодим. Но по истечении сего времени пожелал он безмолвия пустынного и смиренно просил святителя отпустить его в пределы северные на новый подвиг. Хотя и грустно было митрополиту Пафнутию расставаться с искренним своим другом, однако позволил ему идти в пустыню и благословил в путь иконою Богоматери Владимирской с Предвечным Младенцем.

К северу направился труженик в пределы Каргопольские, к морю Океану, в пустынный монастырь Кожеезерский, и там поставил над жертвенником дарованную икону. Не более полутора лет пробыл Никодим в обители, трудясь вместе с братиею в хлебне и поварне и во всех монастырских службах, подавая собою пример глубочайшего смирения. Убегая молвы человеческой, ибо всеми был похваляем, ради высокого жития, удалился Никодим во внутреннюю пустыню, на реку, называемую Хозь-Юга, где поставил себе посреди болот уединенную хижину. Таким образом, исполнилось над ним слово человека Божия, что назовется он пустынником Хозь-Югским. Ночь и день проводил он в трудах и молитве и часто говорил сам себе: «О смиренный Никодим, обрел ты себе место безмолвное для своего спасения, и так воспряни духом в сие краткое мимотекущее время, хотя и в единонадесятый час, ибо вечер уже приблизился, и праведный Судия придет со славою воздать каждому по делам его».

С твердою верою вооружился преподобный на врага душ человеческих и крестным знамением рассеивал все его страхования, которыми искушаем был, подобно древним пустынножителям. Не давал он отдыха изнуряемой своей плоти и только сидя позволял себе несколько дремать после дневного труда и ночного бдения. Сам он развел огород около своей хижины и посылал в обитель все, чем благословлял Бог его труды. Малой удицей ловил рыбу на реке Хозь-Юге, но никогда не позволял себе лакомства вкушать ее свежею. С тяжелым водоносом ходил всякий день на реку, от которой отстояла хижина его на одно поприще, и во все время перехода творил молитву, чтобы не подвергнуться ему искушению демонскому. Слыхал он иногда и голос вражеский, изгонявший его из пустыни: «Изыди, калугер, зло погибнешь; ибо ты вступился в достояние наше!» (Калоугер – почтенный старец, монах. 56 С. 242.) Но пустынник, подняв взоры и руки к небу, теплую творил молитву и укреплялся в своем подвиге. Однажды вся его келия объята была огнем по козни вражией, но и тогда не вышел из нее преподобный, и молитва его угасила пламя шумным дождем, внезапно пролившимся на келию.

Приходили к нему разбойники расхитить то, что собрал, но ничего не обрели, кроме немногих запасов, и сами, заблудившись в пустынной дебри, принуждены были возвратиться к его убогой келии и положить на пороге ее даже то немногое, что похитили.

Тем окончились наваждения демонские. С тех пор уже не испытывал их в своей пустыне блаженный Никодим и мирно продолжал безмолвное житие свое.

Случилось, что вода в реке Хозь-Юге до того возвысилась, что обступила всю келию преподобного. Но он взял икону Богоматери, которою благословил его митрополит Крутицкий, и, поднявшись на крышу, оттоле, как на столпе, воспевал псалмы, доколе не отступила вода от его келии. В другой раз, в зимнее время послал настоятель отнести преподобному запас хлебный, и едва могли обрести иноки пустынную келию, ибо ее совершенно занесло снежною бурею. Под глыбами снега, как бы в пещере, спасался преподобный, ожидая, доколе не растают погребшие его снега.

За озером, на два поприща от обители, стоял монастырский скотный двор, и жившие там служители приходили иногда за благословением к преподобному. Они упросили дозволить им соорудить на другом месте новую для него келию, ибо первая много пострадала от огня и воды. Долго не соглашался пустынножитель, но должен был уступить их усердию. Со слезами оставил он первое, им самим устроенное жилище, которое, несмотря на тесноту, казалось ему пространнее царского чертога. Близ нового жилища ископал он себе глубокую яму и часто в нее спускался для сокрушенной молитвы. Однажды пребыл в ней всю Четыредесятницу без пищи, питаемый благодатию Божиею.

Был в обители Кожеезерской добродетельный инок, который посещал блаженного Никодима в его пустыни; любил его старец, ради его смирения. Игумен Авраамий послал сего инока управлять монастырскою волостью на реку Онегу. Никодим просил прислать оттуда ему несколько удиц, и тот, исполнив повеленное по усердию к старцу, завязал в плат, кроме удиц, еще несколько серебряных денег. Присланный постучался в келию старца, но, прежде нежели принять от него плат, преподобный по духу прозорливости велел развязать узел. Оставив деньги, он взял одни лишь удицы; такова была его нестяжательность. Господь сподобил его дара чудес еще при жизни.

Пришли в обитель Кожеезерскую в 1635 г. помолиться Спасу и Пречистой двое из поморских жителей - Кириак Козлов и Иван Пешков – и рассказали братии, что в весеннее время вышли они в море из реки Варзуги и долго их носило бурею между льдов, так что уже отчаивались в жизни, ибо нигде не могли пристать к берегу от плавающих льдин. Многих святых призывали они на помощь, чтобы спастись им от потопления, вспомянули и блаженного старца Никодима; и, когда, истомившись от последних усилий, впали как бы в забвение, представилось им, что пришел в их ладью старец и говорит: «Знаете ли Хозь-Югского Никодима, которого призвали себе на помощь?» Сказав сие, старец стал на корму и начал управлять ладьею, говоря: «Не бойтесь, чада, но все упование возложите на Бога и на Пречистую Богородицу, Она спасет вас». Ладья находилась еще за два поприща от берега, но при управлении чудного кормчего, надвое разделялись пред ним льдины, оставляя широкий проток наподобие реки; и так благополучно достигли они берега. Явление сие было еще за девять лет до кончины блаженного.

Слава о нем распространялась по всем окрестным пределам, и многие приходили навещать его для пользы душевной в пустыню. Достигла молва и до царствующего града. Святейший Иоасаф, Патриарх Московский, возблагодарил о нем Господа, что в последние времена явил такого светильника на Руси. Он послал старцу в дар дорогую шубу, заповедав молиться за благоверного царя, христолюбивое воинство и всех православных. С благоговением принял дар сей преподобный, помолился за пославшего Святейшего Патриарха и тут же отослал шубу в монастырь, ибо сам привык покрывать только рубищем наготу свою.

Вскоре после стал на молитву преподобный и помолился Господу, чтобы принял его в сообщники святых своих и сделал причастником небесного царствия. Во время молитвы предстали ему два светлых мужа: один - в одежде святительской, другой - в иноческой. Страх объял блаженного, не привидение ли искушает его? Но явившийся Святитель сказал ему: «Не бойся, раб Христов, пустыни житель и ревнитель преподобных! Господь послал нас известить о твоем преставлении, ибо вскоре приимешь благое Иерусалима, уготованное от Господа любящим Его». Исполнившись дерзновения, припал к ногам их блаженный Никодим и спросил: «Кто вы, господие мои, и что ваше ко мне пришествие?» Тот же Святитель Божий отвечал: «Я – Алексий, митрополит Московский, со мною же Дионисий - архимандрит Сергиевой Лавры. То, о чем ты молился, исполнится, и ты водворишься в царствии Небесного Владыки со Святыми Его». Сказав утешительное слово сие, оба скрылись от взоров пустынника.

Тогда, почувствовав скорое свое отшествие к Богу, пригласил к себе преподобный настоятеля обители и открыл ему бывшее видение. Игумен упросил старца идти с ним в обитель, чтобы помолиться обо всей братии и там довершить жизненный подвиг. Не соглашался сперва отшельник, ибо хотел окончить дни свои в смиренной келии, но игумен умолял его не оставлять их сирыми и не лишать своего благословения обители. Повинуясь настоятелю, последовал за ним в обитель многолетний отшельник. Там встречен был с великою честью братиею, ибо все смотрели на него как на Божий дар, свыше к ним посылаемый из пустыни. Рачитель безмолвия поселился в малой пустой келии и продолжал молитвенный подвиг до исхода жизни. Не боле сорока семи дней продлилось жительство его в обители. К нему приставлен был для служения инок Иоанн Дятлев, которого и прежде любил за его благонравие.

Когда однажды шел из трапезы Иоанн мимо келии блаженного Никодима, услышал голос старца изнутри его зовущий, ибо келия его всегда была затворена. Взошел он и увидел старца, сидящего в сенях на пороге. «Чадо Иоанн, - сказал ему Никодим, - веди меня на место в келию мою, ибо уже крайне изнемогаю». Иоанн отвел его, и преподобный, благословив его, отпустил, сказав ему: «Иди, чадо Иоанн, с миром, Господь да будет с тобою во все дни жизни». В то же время игумен и братия выходили из трапезы и почувствовали необычайное благоухание на дворе монастырском. Они хотели видеть, откуда истекает благоухание, и нашли, что это из келии преподобного. Подошедши к ней, сотворили молитву, но не получая отзыва, вошли и обрели преподобного уже скончавшимся. Лицо его было светло и радостно. Восплакали над ним игумен и братья, воспоминая многолетние труды его в пустыне. С великою честью погребли старца Никодима близ церкви Богоявления Господня, с южной стороны, и многие потекли исцеления от его гроба верующим. Преставился преподобный Никодим в 1639 г. июля 3-го, при настоятеле Ионе, прожив в монашестве около 50 лет, из коих 37 лет неисходно в пустыни.

Ученик преподобного иеромонах Иаков, описавший житие его и чудеса, предпринимая труд сей, помолился Господу, Пречистой Его Матери и угоднику их, преподобному Никодиму, чтобы явили ему, богоугодно ли будет дело сие? Однажды, после божественной службы, взошел он отдохнуть в келью, и было ему видение, будто бы в церкви много народа, раскопана земля и виден гроб. Спрашивал он: «Чей это гроб?» Ему отвечали: «Преподобного Никодима». Иаков остерегался, как бы не упасть в разрытую могилу, но упал в нее на самый гроб и ужаснулся. В эту минуту поднялся из гроба Никодим, сел в нем и, обняв ученика своего, веселым взором внушал, чтобы не боялся. При воззрении на радостное лицо прекратилась боязнь Иакова. Стал он спрашивать старца о пустынном его подвиге и все ли истинно, что слышал от свидетелей его жизни в сей пустыни. Не скрыл и того, что дерзнул написать трудолюбное его житие. Преподобный весело отвечал ученику своему: «Хорошо ты сделал, чадо мое, ибо все сие пострадал я ради Царствия Небесного, ты же потщись хранить чистоту и целомудрие и подвизайся для пользы души своей!» При сих словах инок проснулся.

Это был тот самый Иаков Дятлев, которого перед смертью благословил преподобный Никодим. Он пишет о себе, что еще при игумене Авраамии в Петров пост 1624 г. взят был настоятелем, как простой послушник, вместе с другим иноком Моисеем в пустыню Никодимову. Плыли они озером до устья Хозь-Юги и поднялись рекою до места жительства отшельника, келия которого отстояла на целое поприще от берега. На половине дороги от реки до хижины, встретил их сам пустынножитель и поклонился до земли игумену, прося благословения. Поклонился ему также до земли и сам настоятель Авраамий, прося себе взаимно благословения. Спросил он преподобного, кто известил его об их пришествии. «Никто не сказал мне, - отвечал отшельник, - но я ожидал тебя в эти дни». Изумился настоятель и, когда подошли к келии, произнес обычную молитву. Отшельник же тихо сказал: «Аминь». Потом, взглянув на послушника, назвал его по имени и спросил: «Давно ли живет в обители Иоанн Дятлев?» Еще более изумился его прозорливости игумен, ибо не более двух недель определился послушник в обитель. Он сказал старцу о болезни очей сего послушника, и сам Иоанн, бросившись к ногам его, просил себе молитв для исцеления.

После душеполезной беседы они расстались. Настоятель и преподобный взаимно просили друг у друга молитв; особенно старец Никодим просил, чтобы не забывал его священноинок Авраамий во время возношения Святых Даров. А между тем послушник Иоанн почувствовал, что начала ослабевать болезнь его глаз. На следующий год опять посетил игумен Авраамий старца отшельника с тем же послушником, и опять прозорливо встретил их преподобный. Они остались для ночлега в пустынной келии. Послушник едва не умер от угара, но преподобный, нашедши его без чувств, восставил своею молитвою.

Как-то игумен поплыл вверх по реке для осмотра очищенных покосов. Спускаясь обратно, увидел издали отшельника, ходящего по берегу и около него мирно пасущихся оленей, но как только услышали голос плывущих, все разбежались. Изумился настоятель такому общению его со зверьми пустынными, но блаженный возвратился простотою духовною к райской жизни.

Во время сего вторичного посещения совершенно прес-тала болезнь очей послушника Иоанна, так что он мог свободно читать книги. Когда же опять впал в ту же болезнь, исцелился прикосновением лоскута от мантии преподобного. Ему явился однажды в тонком сне святой старец и, слегка прикоснувшись, сказал: «Чадо Иоанн, я всегда молил Бога, да подаст тебе исцеление», - и с сими словами скрылся. С тех пор не возвращалась к нему болезнь.

Писатель жития испытал милость преподобного и над своими присными. Когда однажды заболела его мать Евдокия, явился ей в тонком сне блаженный старец и велел молиться Господу и Пречистой Его Матери для получения исцеления.

На том месте, где стояла ветхая его хижина, поставлен был впоследствии Животворящий Крест. В летнее время многие из трудившихся на покосах монастырских, воспоминая с любовью труды святого старца, приходили молиться на место земного его подвига и там получали исцеления.

Ко гробу святого старца отовсюду притекали также болящие и одержимые духами нечистыми и все получали, по вере своей, облегчение от недугов. Некоторым являлся Никодим во время их болезни, один или с другом своим, священноиноком Авраамием, и благодатное их явление всегда приносило помощь. Также мантия его иноческая и посох, которым подпирался в преклонные годы преподобный, приносили благодатную помощь. Много таких дивных исцелений записано было в обители Кожеезерской. Являлся он и путникам, заблудившимся в дебрях и лесах, и приводил их в обитель, когда уже предстояла им голодная смерть.

Спасал он и обуреваемых на Северном море. Житель города Архангельска, пришедши в обитель, рассказывал, что весною ходил он по Белому морю для ловли моржей и отлучился от своей дружины, без всякого запаса. Долго скитался он по льдинам и, уже не видя нигде исхода, истомленный, лег на льду в ожидании смерти. Со слезами призывал он на помощь Господа и всех Святых. Было утро, при солнечном свете внезапно увидел он как бы на воздухе пятиглавую церковь, а в головах у себя старца, который сказал ему: «Обещайся идти в обитель Богоявления на Кожье озеро помолиться Всемилостивому Спасу, и Он тебя избавит от горькой смерти». На вопрос, кто он, старец назвал себя Никодимом, а виденную им церковь - Богоявленскою, и в сию минуту очнулся от чудного видения заблудившейся путник. Внезапно почувствовал он, что сильным ветром оторвало от других ту льдину, на которой он лежал, и несет ее с моря, а громады льдов расступались перед нею, доколе не прибило ее благополучно к берегу. Тогда спасенный от смерти прославил Господа и его угодника и поспешил, по чудному зову, в обитель Кожеезерскую принести благодарственную молитву над гробом неведомого ему спасителя.

Один из окрестных жителей, по имени Симеон, живший на реке Лене, лишился зрения после долговременной болезни. Слышал он издавна о чудесах преподобного и усердно молился, чтобы оказал ему помощь. Однажды, когда лежал ночью на одре своем и творил умную молитву, услышал он, что двое входят в его храмину и говорят: «Вот пришел к тебе Никодим Кожеезерский с игуменом Авраамием». Один из них приложил персты обеих рук к болящим глазам, и тотчас почувствовал облегчение страдалец, но никого не видел пред собою. Была темная ночь; при рассвете изумился Симеон, что рассеялся вокруг него обычный мрак и все предметы опять стали ему видимы. В радостном восторге поднялся он с постели и вышел из дома. С изумлением встретили его перед вратами братья и присные, которые еще накануне видели его слепым. Все вместе пошли они в обитель Кожеезерскую принести благодарное моление на гробе преподобного и поведали о чудном исцелении игумену и братии.

В Прологе, напечатанном в Москве в 1662 г. во дни патриаршества Никона, причтен был преподобный Никодим к лику Святых, и назначено творить ему память июля 3-го, с пением стихир и канона, творцами коих были пришельцы Сербской земли: Макарий, митрополит Гревенский и авва Феодосий.


Тропарь, глас 8

От царствующаго града пресельник явися и яже в нем великия обители и, промышлением Божественнаго разума окормляемь, к морским странам устремися, вселися же в пустыню, уклоняяся мирския молвы, и силою Святаго Духа вооружился еси, крестным оружием враги своя прогоняя, постом и непрестанною молитвою жизнь свою совершая, сревнуя великим отцем Антонию, и Онуфрию, и Павлу Фивейскому, с ними же Господеви молися, отче Никодиме, спастися душам нашим.