762

Среди верующих людей, особенно новоначальных, до сих пор бытует весьма скептическое, а иногда и враждебное отношение к психологии и психотерапии. Попробуем порассуждать, на чем основан этот страх, какие реальные опасности существуют в этой области, а может быть, и найдем в ней источники позитивных возможностей.

 

О проявлении чувств и проживании эмоций

Основной претензией православных людей к современной психологии является обвинение в том, что та якобы не признает добродетель смирения и призывает открыто проявлять любые чувства, в том числе и деструктивные.

Традиционно в нашем обществе заложено очень жесткое табу на агрессию вообще, поскольку считается, что она всегда связана с унижением другого человека.

Действительно, при нормативном подходе к определению агрессии она понимается как целенаправленное деструктивное поведение, противоречащее правилам социума. Между тем существуют и другие, психологические подходы к определению этого явления, исходя из которых агрессия понимается как абсолютно необходимая энергия. Без нее живое существо становится просто нежизнеспособным: оно не сможет спасти себя от стихии, не сможет никого защитить от опасности, да даже разозлиться на собственную лень и встать с дивана не сможет. Кроме того, полное блокирование в себе отрицательных эмоций приводит к атрофии любых чувств и их проявлений: в результате мы не умеем не только сердиться, гневаться, праведно или нет, но и радоваться, восхищаться, удивляться, недоумевать… и слова-то такие трудно вспоминать. Зато мы пребываем в постоянном бесплодном раздражении чувств, потому что накопленный внутри коктейль эмоций кипит, но не находит должного выхода.

Людям может казаться, что начни они проявлять все чувства, которые зарождаются в душе, тут же всех окружающих и их самих смоет ужасной волной несдерживаемой агрессии. Чаще всего это не так: орех злобы может очень долго храниться, но если начать его грызть, то невозможно делать это слишком долго, даже в очень тяжелых ситуациях. Довольно быстро он заканчивается, переваривается, а за ним – оказывается любовь.

Подтверждение этого тезиса мне встретилось в одной художественной книге. Небольшой роман Эрика-Эмманюэля Шмитта «Оскар и Розовая дама» рассказывает о десятилетнем мальчике, умирающем от рака в госпитале. Его родители даже сами боятся осознать и принять свою потерю, не то что поговорить о смерти со своим ребенком, в то время как ребенок гораздо дальше продвинулся в проживании и осознании всего происходящего и своего к этому отношения и очень злится на своих самых близких людей. И вот что ему советует его старшая подруга, бабушка-волонтер:

— Что тебя больше всего мучает?

— Ненавижу, просто ненавижу своих родителей!

— Тогда ненавидь их как можно сильнее.

— Вы мне такое говорите, Бабушка Роза?

— Да. Ненавидь их как можно сильнее. Это будет как кость. А когда ты ее догрызешь, то увидишь, что оно того не стоило.

И действительно, в конце концов мальчик примиряется со своими родителями и понимает, как сильно на самом деле любит их, и как они любят его, пусть и несовершенной, боязливой любовью. Вообще дети, пока мы их не испортим и не закроем, гораздо лучше умеют управляться со своими чувствами. Трехлетний сын регулярно преподает мне подобные уроки. Вот такие, например, диалоги у нас случаются:

— Мама, я хочу печеньку.

— Хорошо, но сначала надо съесть суп. Ты будешь суп?

— (пауза) Я хочу немножко погрустить.

Дети понимают, что бывают эмоции, которых мы, может, и не хотим ощущать, но они все равно есть, и нужно отдаться им, тогда они перегорают очень быстро, и можно снова быть спокойным и жизнерадостным. А взрослые склонны иногда задавать очень глупые вопросы, зато при этом можно получить невероятно мудрые ответы:

— Чего ты плачешь? Что ты хочешь?

— Я хочу поплакать.

На это указывал и один из величайших педагогов Януш Корчак, заслуживающий этого именования не только за то, что положил свою жизнь вместе с детьми, но и за настоящую профессиональную мудрость: «Не хотите же вы ввести ребенка в жизнь с убеждением, что все справедливо, разумно, правильно, обоснованно и неизменно? В теории воспитания мы часто забываем о том, что должны учить ребенка не только ценить правду, но и распознавать ложь, не только любить, но и ненавидеть, не только уважать, но и презирать, не только соглашаться, но и возражать, не только слушаться, но и бунтовать. Мы часто встречаем взрослых людей, которые обижаются, когда надо бы не обратить внимания, презирают, когда надо бы посочувствовать. Потому что в области негативных чувств мы самоучки, потому что, обучая нас азбуке жизни, нам преподают только несколько букв, а остальные скрыты от нас. Что же удивительного, если мы читаем книгу жизни с ошибками?»

 

О пользе самокопания

Помимо непрожитых и задавленных в себе чувств, внутри нас могут таиться и другие проблемы, решить которые может помочь психология. Сами мы этому не научены, как не умеем удалять самому себе воспалившийся аппендикс, не можем продиагностировать опухоль.

В некоторых случаях, отвергая помощь специалиста, человек уподобляется герою известного анекдота, который, утопая, отказывается от помощи проплывающих мимо кораблей, отвечая: «Мне Бог поможет!» И когда он в конце концов тонет, то обращается к Богу с недоумением и обидой: «Что же Ты оставил меня?!»

Далеко не всегда Божественная помощь заключается в даровании чудесного умения ходить по водам или ниспослании могучей рыбины, которая подхватит тебя и вынесет на берег из морской пучины. А ведь именно на такую рыбину больше всего похоже чудесное исцеление человека от какой-то глубоко въевшейся в душу страсти: вечером горячо помолился, утром встал – и здоров. Блаженны те, с кем такое случается. Счастливы и богаты верой те, кто может не ходить к докторам и лечить и тело, и душу одной молитвой и таинствами Церкви.

Но чаще все-таки нам, слабым маловерам, Господь помогает руками других людей. Ведь главная заповедь, которую Он дал нам в Новом Завете – это любовь к ближнему, и нет больше той любви, чем если кто жизнь свою отдаст за другого. Я не слишком преувеличу, если скажу, что именно такими воинами за человеческую душу и могут быть хорошие специалисты-психологи, потому что, выслушивая, пропуская через себя всю человеческую мерзость, не осуждая и помогая, они сами по капле раздают себя.

Кто-нибудь скажет, что таким человеком – выслушивающим и дающим советы – должен быть для православного человека священник, а не психотерапевт. Нет, – скажу я как жена священника, – нет, не должен, совершенно не обязан. То есть, конечно, очень хорошо, если священник настолько хорош, что может оказать настоящую психологическую помощь, и очень часто любому священнику приходится на том или ином уровне ее оказывать, приобретая при этом определенный опыт. Однако в духовных семинариях пока не учат (или учат в совершенно недостаточном объеме) кризисной психологии, аддиктивной психологии, детской психологии, женской психологии – всему этому гигантскому спектру областей науки, не учат технике, извините за выражение, духовной безопасности при такой работе. А уж тем более не учат лечить психиатрические заболевания, которые некоторые верующие люди склонны называть беснованием и пытаться с ними справляться исключительно с помощью духовных методов. Возможно, отчасти именно этому пренебрежению верующих к психологической и даже сугубо медицинской помощи мы и обязаны профессиональным выгоранием священников. Поэтому точно так же, как бессмысленно ходить к психотерапевту вместо исповеди и причастия, не стоит и ходить на исповедь вместо психотерапевта. Пожалейте батюшку! Беря на себя такие неудобоносимые бремена, священник может нанести вред не только себе, но и обращающимся к нему за помощью – несвоевременными и непрофессиональными советами.

Конечно, к выбору специалиста, как и в любой другой области, стоит подходить внимательно. Проще говоря, не все, кто называет себя психологами, одинаково полезны. О критериях выбора можно рассуждать очень долго, и в некоторой степени это дело вкуса, но главный совет здесь может быть примерно такой: не выключать голову и оставаться в Церкви.

Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Не знать самих себя – крайнее безумие, хуже помешательства, последнее есть болезнь невольная, а первое – следствие развращенной воли. Ничто так не мешает человеку познать себя, как привязанность к житейскому, и наоборот, ничто так не побуждает прилепиться к житейским делам, как неведение самого себя» Именно познать себя, свою душу, нам может помочь наука психология (ψυχή — «душа», λόγος — «знание»). В отношении собственного внутреннего состояния мы привыкли к блаженному невежеству, часто являясь прямо-таки убежденными сторонниками и апологетами этого невежества.

Даже если человек регулярно ходит на исповедь, готовясь к ней по списку святителя Игнатия Брянчанинова, он может годами повторять один и тот же список, хоть бумажку не выкидывай. Отчасти это может происходить потому, что до корней своих страстей человек просто не хочет добираться, не хочет анализировать свое прошлое, свое поведение, причины и следствия, и это вполне понятно: мало кому нравится заглядывать в бездну… Впрочем, не всегда все так уж страшно, но чтобы это узнать, нужно все же заглянуть. Без этого освобождение от страстей может стать невозможным, как невозможно искоренить сорняки, обрывая у них только макушки.

У нас есть несколько разных инструментов борьбы с духовными сорняками: наряду с церковными таинствами, постом, молитвой, делами милосердия и т.п. очень мощным оружием является понимание, знание, разум. А результаты работы человеческого разума в отношении жизни души систематизированы как раз наукой психологией. В то время как гносеомахия – «борьба со знанием», отрицание необходимости рационального познания мира для верующего человека – еще в VIII веке была включена святым Иоанном Дамаскином в список ересей.

  

Маргарита Коваленко/Православие.fm