Церковь и молодежь: есть ли взаимопонимание

Не нужно разделять Церковь и молодежь. Все те ребята, которые ходят в храм, – они и есть Церковь.

«Думаю, что главная проблема воспитательной работы с молодежью в нашей стране заключается в том, что этой работы просто нет. А вот концепции по работе с молодежью было создано столько, что из всей этой бумаги можно было бы целый Шервудский лес сохранить». Это цитата из поста в соцсетях священника Павла Островского, настоятеля Георгиевского храма поселка Нахабино Одинцовской епархии, известного проповедника и миссионера. Отец Павел особое внимание уделяет работе с подростками. В рамках проекта «Говорим» Духовно-просветительского центра Сретенского монастыря он рассказывает, как общаться с новым поколением, что его волнует и почему так важно в основу любого общения вкладывать любовь.

Глобальной работы с молодежью, чтобы люди озадачились, выделили под это средства, – ее нет. Да простят меня епархии, архиепископы, митрополиты. Но есть отчетная деятельность. Сказать, что сегодня в Церковь пришла молодежь, потому что мы провели какую-то работу, не могу. По моему личному мнению, молодежь, скорее, уходит из Церкви, потому что мы провели работу. Так как мир у нас информационный, молодежь явно осваивает его быстрее, чем все остальные, и в информационном поле имидж Церкви низкий. Это конкретно работа информационщиков. Я думаю, что у нас ее нет. Это не потому, что я сейчас что-то критикую, ее просто нет и всё. И я не знаю, хорошо ли это или плохо. Но единственное, что хочу заметить, что я вообще бы не разделял Церковь и молодежь. Все те ребята, которые ходят в храм, – они и есть Церковь. Наверное, если Иоанн Златоуст говорит, что есть «время буйства плоти», то в это время сложно вообще про Христа думать, когда ты влюблен или когда у тебя компьютерные игры. Поэтому это нормально, вполне естественно – то, что, в принципе, молодых меньше.

Но за то, что сейчас проблемой этой озадачились, можно сказать спасибо Патриарху Кириллу.

Учиться слышать друг друга

Расскажу одну историю. Одна женщина говорит: «Меня ребенок не слышит». Я говорю: «Надо с ним помолчать. И когда ты молчишь, он в этот момент начнет разговаривать, ты поймешь его позицию и сможешь ему как-то ответить». Она говорит: «Хорошо, я с ним поговорю об этом». И на этом наш разговор был закончен, потому что бесперспективно дальше что-то обсуждать. Мне кажется, что если мы хотим какую-то группу людей привлечь в Церковь, то мы должны эту группу людей понимать.

Если мы хотим какую-то группу людей привлечь в Церковь, то мы должны этих людей понимать

По крайней мере, когда люди приходили ко Христу за исцелением, они не приходили за Нагорной проповедью, они приходили к Нему решить свои проблемы. Христос эти проблемы решал, и тем, которые оставались со Христом, им Он и проповедовал. У многих же есть проблемы. Мне кажется, если бы Церковь сейчас активно высказалась против ЕГЭ и ОГЭ и объявила бы крестовый поход против ОГЭ, ЕГЭ, – у нас бы Церковь просто ломилась от молодежи, просто потому, что наконец кто-то понял ее! Как пример говорю. Отец Алексей Уминский хорошо говорил, что у молодых людей очень большое давление от количества выбора, который им нужно сделать. Нужно и с учебой определиться, многое в жизни решить, плюс ты еще к этому моменту зачем-то влюбился. И это на тебя всё давит. Отсюда, наверное, все эти депрессии, и мы должны это понимать, должны снисходить. Я, например, неоднократно слышал о том, что все равно надо приучать ребят к молитве, все равно они должны тоже поститься, как и все остальные люди, иначе если мы сейчас их не приучим в молодом возрасте, они не смогут сделать это и позже. Но они и так уже постники, и так уже умученные воздержанием: это нельзя, то нельзя.

Посмотрите, что пишет Иоанн Постник по поводу поста. Он же говорит, что пост не одинаков, кому-то нужно один раз в два дня есть, кому-то пять раз в день, но очевидно, что все по-разному должно быть, и Иоанн Златоуст также довольно спокойно смотрит на пост. Да, пост нужен, но должен быть и отдых. Святитель Василий Великий пишет о том, что если человек постится и это приводит его к унынию, то ему нужно остановить это. Возьмите стандартного подростка 15 лет. Он встал в 7:30, в 8 вышел из дома, в 8:30 начались уроки, они в 2–3 закончились, он вернулся домой, потом домашка, плюс еще какие-нибудь дополнительные занятия. Так вот у него 5 дней в неделю, потом в субботу у него еще какие-то дела. Он должен потом с утра в воскресенье тоже встать, в отличие от всех своих одноклассников, которые спят, выслушать на исповеди, что это плохо и то. И вернуться домой. Тебе еще там мама обязательно уборку устроит генеральную. И он живет в таком колесе.

Воспитать христианина может только христианин

Я думаю, что сами родители должны для себя определиться, чего они хотят от своих детей. Если принципиально у самих родителей, у православных, нет задачи воспитать православного христианина, а давайте прямо скажем, что ее просто нет, мы говорим не про слова, мы говорим про дела. Очевидно, что задача стоит, чтобы ребенок получил образование. Еще желательно, чтобы был здоров при этом, хотя это зачастую вещи прямо противоположные. Задача воспитать православного христианина не стоит, и на это не выделяется время самими родителями. Кажется, что все будет само собой: что он будет ходить в воскресную школу, будет общаться с батюшкой, будет причащаться – и всё как-то само собой произойдет. А Господь никогда никого не принуждал. И Господь не будет против воли ребенка и уж тем более против воли родителей, которые явно не ставят задачу. Я думаю, что все те ребята, подростки, 16 – 17 лет, которые вообще остались в Церкви, – это исключение из правил. И при этом нужно их разделять на тех, кто пришел в 15 лет в Церковь, и тех, которые там с детства и остались. Это просто исключение из правил. Да и на проповеди, честно говоря, на эту тему мало кто говорит. Стоят, предположим, сто человек в храме, из них десять подростков. Проповедь посвящена подростковым проблемам? Нет. Про политику можно сказать, а им, кстати, это тяжело. Это их еще больше в депрессию вводит.

Родители должны воцерковляться сами. Это очень важно. Посмотрим на христианские семьи, которые дома ведут именно христианскую жизнь не на словах, а на деле. Во-первых, они разговаривают, относятся друг к другу по-христиански, и дома царит любовь. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13: 35). Дома должно быть христианство на личном примере: папа, который, как говорил апостол Павел, не раздражает своих детей, мама, которая все-таки старается воспитывать в себе молчаливый дух. Это проблема, что у нас христиане живут христианской жизнью в Церкви, а вне ее… увы. Проблема молодежи частично с этим связана. Молодые ребята очень внимательно смотрят на сочетание слов и дел.

Христос же находится и вне Церкви, поэтому я и говорю, что должна быть христианская жизнь вне Церкви. Мы, например, собираем молодежь, с ней играем в настольные игры, поем песни, причем не церковные, и они видят священника в обычной обстановке. Я стараюсь внимательным, добрым отношением завоевывать авторитет, а авторитет именно завоевывается, это постепенно происходит. Потом, если вдруг у них какие-то проблемы, они просят поговорить, я говорю, что вот я служу в такое-то время, приходи и поговорим. И он приходит и видит, как этот человек, который уже ему знаком – и молодой человек знает, что он не делает ему замечаний, готов его выслушать, – а он служит. Мне несколько раз ребята, которые неверующие, говорили: «Мы приходили на службу, нам было неинтересно, но мы восхищались вашей верой». Нет, конечно, мне это очень льстит. Я уже в этом покаялся, если что. Это, кстати, интересная вещь со словом «восхищать» – от слова «хищник» – восхитить, похитить. Поэтому если Христос меня восхитил, то тогда я Христом восхищаюсь, Он похитил меня, и я теперь, собственно, раб Его. А не я похитил Христа и теперь всем раздаю. И это, кстати, мне, например, очень знакомо, потому что я помню себя в возрасте 14 – 15 лет: когда я видел реально верующих людей, от них исходила какая-то доброта и участие. И когда я видел, как они крестятся, как они кланяются, как они молятся – у меня даже зависть была. Я думал: «Я бы тоже хотел на службе стоять и не сходить с ума от того, что вот это – длинная тягомотина. Я тоже хочу, чтобы мне было интересно».

Христос же находится и вне Церкви, поэтому должна быть христианская жизнь вне Церкви

Я, кстати, Богу благодарен за то, что папа у меня все время показывал пример. Я всегда видел, что он молится. И мама, кстати, тоже.

Сейчас, когда молодежь приходит, нам надо всем быть очень внимательными: то, как мы себя ведем, как мы молимся. Но родители, безусловно, несут большую ответственность за своих детей дома. У меня трое детей, и когда мы молимся, у меня, бывает, уставшего, проскакивает мысль: «Я уже помолился, сколько же можно?!» А надо с ними именно молиться: «Отче наш», «Царю Небесный», «Достойно есть», они за этим смотрят. Поклон земной сделать, осенить себя крестным знамением, аккуратно сделать, не спеша, они повторяют так же. Мне было приятно, когда дочка сказала: «Ты знаешь, у меня бывают сомнения, но я восхищаюсь твоей верой». И мне было это приятно, потому что это и есть воспитание. Вот я понимаю, что я восхищался верой папы, она восхищается моей верой – это нормальный процесс. Конечно, в семьях, где нет папы или когда люди сами уже уверовали в позднем возрасте, тогда там всё сложнее. Но на то и Церковь, на самом деле, и наше богослужение, чтобы эта вера была.

Сомневаться в вере – это нормально

Это нормально, когда у человека, подростка появляется сомнение. Вера все равно должна быть самостоятельной, но важно, чтобы было доверие. Важно, чтобы был добрый контакт с ребенком, надо научиться молчать, выслушивать, где-то, может быть, интересоваться тем, чем он интересуется. Тратить на это время. Подростки внимательно смотрят на своих сверстников, даже взрослому человеку сложно быть исповедником, исповедовать свою веру, а насколько тяжело сегодня подростку! А что касаемо исповеди – это очень дискуссионный вопрос внутри Церкви, мнения среди духовенства разделены. Одна его часть считает, что исповедь должна быть только по необходимости, а если человек воцерковлен, то он причащается постоянно. А другая половина духовенства считает, что исповедь всегда должна быть перед Причастием, то есть если раз в неделю, значит, раз в неделю причащаешься, раз в неделю исповедуешься. Я сторонник исповеди по нужде. Если человек ничего страшного не совершает, если он, в принципе, воцерковлен, он постоянный прихожанин – у нас никто не подходит на исповедь, просто идет и причащается, потому что я не хочу слушать этот стандартный отчет. И, собственно, не надо формализовать это. Некоторые ребята просто откровенно ксерят 56 листов своей исповеди и идут к священнику, но взрослый еще, может, там что-то из себя выдавит, а для подростков это просто воспитание формализма, а жизнь их, конечно, гораздо более насыщенная, чем то, что они говорят. Я, помню, сказал своей дочери: «Не хочешь – не исповедуйся», и оба раза она мне ответила вполне разумно: «Я же во всем уже поисповедовалась».

В церкви, если ты стараешься именно в правильном русле, тогда все будет хорошо. Господь благословляет, но (!) Господь не будет благословлять формализм. Если ты не молишься, а читаешь молитвы, и притом ты не понимаешь, что ты читаешь. Господь не поощряет формальных молитв – это Он сам говорит: «Многие люди чтут меня устами своими, но напрасно это делают, потому что сердце далеко от Меня стоит» (см.: Мф. 15: 7)

Как воспитать ребенка христианином в неполно воцерковленной семье?

Христос тоже был не для всех авторитетом. Так что тут применим принцип: «Делай, что должен, и будь, что будет». Воевать смысла нет, заставлять – известна наша русская поговорка: «Невольник не богомольник». Другое дело, ведь в принципе вы выстраиваете отношения? Просто именно человеческие. В конце концов, апостолы ходили со Христом три с половиной года и тоже как-то не хватило, когда пришло время испытаний. Выстраивайте человеческие отношения, доверительные, близкие, в обычной жизни. Поэтому мне кажется, надо просто принять факт, что у вас семья невоцерковленная, и не расстраиваться по этому поводу, не очаровывать себя, не смотреть на других. У всех подростков будут проблемы. Они все, так или иначе, в своей жизни столкнутся с предательством. К сожалению, но придется признать, что наши дети тоже когда-то кого-то предадут. Они когда-то будут болеть. Им когда-то будут причинять реальную боль. Все равно жизнь где-то будет ставить перед выбором, таким: либо в окно, либо к Богу. Ваша задача оставить дверь открытой, чтобы они знали, что есть Господь Бог, не пугать их, а говорить: что бы ни произошло, я всегда готов буду тебя выслушать, я всегда готов буду за тебя помолиться, даже если ты не веришь в Бога. Если что, всегда приходи ко мне, рассказывай, я буду тебя выслушивать, я буду стараться тебя понять и стараться при этом, кстати, сам меньше говорить. Создавать какие-то условия для этого.

Например, дома иногда просто нет возможности поговорить с ребенком о чем-то – мы сами не оставляем этой возможности – надо ребенка, подростка, куда-нибудь вытащить на целый день, так, чтобы можно было где-то посидеть. Знаете, мне это чем-то напоминает сравнение Сапсана и поезда, который идет со всеми остановками: поезд, который идет со всеми остановками, – для жизни это хорошо, а Сапсан – это то, как мы живем. Для того, чтобы ребенок мог вообще открыться, начать говорить, мы должны сами остановиться. Мы чаще всего не даем даже близко возможности им где-то что-то сказать, просто потому, что у нас постоянно Сапсан, а мы сами должны останавливаться и создавать эти моменты.

Говорят: не рассказывайте детям о Боге, а рассказывайте Богу о детях. Это правильно. Хотя детям нужно рассказывать о Боге, но в какой-то момент подходящий. Обычно они сами о вере спрашивают. Нужно по ситуации смотреть: может быть, какой-то ребенок, так Господь благословил, и он действительно интересуется, – о'кей. Главное, чтобы не было насилия. А то, что Богу рассказывать о своих детях – да, должна быть молитва. Вообще, когда с детьми разговариваешь, хорошо бы молиться про себя, даже когда уроки с ними делаешь, чтобы не побить их.

Как привести родителей в храм ?

Я не могу понять, почему нужно кого-то приводить? Ты сам ходи, вооружайся силой Божией, чтобы самому устоять, когда злой день случится, чтобы сам не ушел из храма, а там люди сами разберутся. Родители если захотят – спросят, пойдут. Я думаю, что мы вообще не можем никого привести, потому что как можно привести к Тому, Который непостижим и не описан. Бог Сын Иисус Христос говорит так: «Никто не может прийти к Отцу, как только через Меня или кому Сын хочет открыть» (см.: Мф. 11: 26). Можно молиться за родителей, пример какой-то показывать, быть хорошим христианином. А там уж будь, что будет. Если мы говорим про Христа, про духовную жизнь, она вообще невозможна без Христа, Он Сам говорит: «Без меня не может делать ничего» (Ин. 15: 5). А во Христе возможно всё сверхъестественное.

Начало церкви – Христос, жизнь наша – Христос и будущее церкви – Христос. Всë во всем – Христос

Начало церкви – Христос, жизнь наша – Христос и будущее церкви – Христос. Все во всем – Христос. Он – всё, буквально. Поэтому мы и говорим, что христианская жизнь, всё, что в церкви не Христово, всё должно остаться вне Церкви. Нам, может быть, это несколько сложно, потому что мы сами где-то недотягиваем, мы сами Ему где-то не доверяем, поэтому не можем впустить Его полностью в жизнь, но унывать по этому поводу не стоит, как Он замечательно про Себя сказал: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин. 14: 6). Сначала все-таки это путь – да, есть какие-то страхи, переживания, – но потом это все-таки путь ко Христу, еще нужно прийти: точка А и точка В. А Истина – потом, ты приходишь только к Истине. Она делает тебя свободным, когда человек, наконец, начинает освобождаться от грехов, когда ему грехи реально неприятны.